КОЗЬМИНЫХ Василий Тихонович

Стрела его судьбы, как в сказке о царевне - лягушке, попала точнехонько в воды родной реки Камы - родился он в 1916 году на пароходе «Добрянка», на котором штурманом плавал его отец. Мама с отцом решила прокатиться. Вот так определено ему было свыше стать речником. В 1931 году поступил в ФЗУ водников при заводе «Старый бур-лак». Зимой, как все однокашники, учился, летом плавал на пароходах. В 34-году после окончания школы его направили в затон «Заозерье» (там судоремонтная база бытовала). Работал табельщиком - хронометристом. Вечерами учился: первый год на штурвального, а на втором году на курсах штурманов. В 1936 году поступил в Пермский речной техникум. Зимой, как водится, учился, летом плавал. Интересно, что первый раз штурманом пошел ровно через 20 лет на своем пароходе - колыбели. Только назывался он уже иначе - «Башреспублика».
В 1939 году начался новый период в жизни Василия Тихоновича. Его призвали в Красную армию. Служба в учебном танковом батальоне, дислоцировавшемся в Монголии, была по сути учебой в танковой школе, которую он завершил в сороковом году в ранге командира танка Т - 26.
В мае 41 года в составе 57 танковой дивизии был переброшен в Россию. Дыхание предстоящей военной грозы уже ощущалось, но начало войны все равно оказалось неожиданным. Объявили по радио, когда он шел вместе с ребятами пополнить запасы питьевой воды на станции города Энгельс. Потом шутили: «Сходили за кипяточком».
Вскоре, выгрузившись из эшелонов на станции Орша, своим ходом выступили в направлении города Борисов к Минску. Там и принял свое боевое крещение Василий Тихонович в сражении с танковой армией Гудериана. Интересно, что этот полководец учился у нас в Казани, где преподавал тогда маршал Тухачевский. В первые месяцы войны наши отступали. Пришлось в итоге пятиться нашему земляку вместе со своей частью до Смоленска. При обороне этого города 20 июля он попал в окружение. «Немцы разместились по обеим сторонам лощины, по которой мы выходили, и поли-вали перекрестным огнем. Нас в том бою сильно выручили «Катюши», произведя всего один залп по противнику. Расстрельный огонь мгновенно прекратился - позиции гитлеровцев вспыхнули, словно свечки. Вот так мы с ракетной помощью вышли из боя и из окружения. Тогда я не знал, а сегодня приятно сознавать, что реактивные снаряды «Катюш» делали на Кировском заводе.
После непродолжительного отдыха наша бригада участвовала в контрнаступлении под Ельней, затем прикрывала отход основных войсковых подразделений из под Вязьмы. Стояли там до последнего патрона, до последнего снаряда, до последнего танка и задачу выполнили. Войска из котла были выведены, а бригада почти вся там погибла. Пришла пора и нам, живым, искать спасения. Подорвали последние боевые машины, оставшиеся без горючего и боеприпасов и стали выбираться мелкими группами по 10 - 12 человек. Выходили к своим, переодевшись в штатское, в бой не вступали, оружия не было. Шли обходами, лесами, снегами и прошли по тылам противника около 800 километров. В районе станции Касторная западнее Воронежа закончились наши мытарства. Да не совсем. Была еще, естественно, проверка в НКВД. У меня чудом сохранился комсомольский билет, завернутый в кожаную варежку, служившей стелькой одного из лаптей. Поблажка получилась. Недолго держали. Понимали в органах, что попадись я с ним к немцам - расстрела не миновать. Я в то время пехотинцем был. Служил в должности старшины медсанбата, вроде как реабилитировался после первого окружения. Врать не хочется, поэтому и жив остался. С медсанбатом я прошел бои за Сталинград и сражение на Курской дуге - до сентября 1943 года, когда вышел приказ Сталина об использовании специалистов по назначению. Вскоре после этого была учеба в Сызранском танковом училище и 20-дневная практика в Горьком на самоходной артиллерийской установке САУ - 76, и далее снова фронт в Прибалтике в составе 51-й армии. 20 июня мы участвовали в освобождении Паневежиса, главного опорного пункта Курляндской группировки противника.»
Война - дело общее, общий подвиг целого народа и трудно выделить в нем отдельные эпизоды, тем более ратный труд отдельного бойца, но и в такой громадной массе были примеры для подражания. Именно в таких случаях воины получали боевые награды. Случилось и бойцу Козьминых В.Т. однажды таким образом отличиться - ему вручили Орден Красной звезды.
«Когда это происходило, даже мыслей о возможной награде не возникало. Освобождая Паневежис, две наши самоходки оказались далеко впереди. У самоходки, в паре с которой я участвовал в бою, подорвало гусеницу и она не могла двигаться своим ходом. Мне удалось зацепить ее за корму и отбуксировать в расположение наших частей. Командир самоходки Алексеев защищал меня своим орудием с тыла. Моя машина обстреливала противника с фронта. Позднее получилось так, что меня, истекающего кровью после ранения под Скуодасом, Алексеев доставил на своем борту до медсанбата и спас мне жизнь. Это случилось, как сейчас помню, 12 октября 1944 года. Повезло мне тогда, что неиспользованный боезапас не сдетонировал. На лечение попал в Москву, ногу сберегли, правда, прихрамываю немного. Не беда, зато цела нога. 10 марта 1945 года меня комиссовали и отправили домой на костылях, наказав проводницам в поезде высадить в Курье».
В июле 1945 года, еще не совсем вылечившись, пришел Василий Тихонович в пароходство. Приняли, поставили на вещевое довольствие, дали немного нагулять здоровья и летом следующего года определили на теплоход «Молотов - Скрябин». По ходу работы закончил учебу в речном техникуме, прерванную войной. Поработал в политотделе Камского речного пароходства. Дела, все больше кабинетные, были не по душе. При первой возможности он смог убедить начальство, что больше пользы от него будет на реке. Начал плавать вторым штурманом (49-й год), затем первым (50-й год). Еще позднее капитаном судов (с 54-го года). Принимал и перегонял теплоходы, построенные в Германии и Чехословакии. Среди них «Севан», «Сергеев - Ценский», «Композитор Скрябин», «Вильгельм Пик». Плавал на них последовательно капитаном до 1966 года. С этого времени по 1976 год, до выхода на пенсию курировал пассажирский флот Камского пароходства (26 судов) в качестве капитана - наставника. Василий Тихонович гордится своей фамилией. Общий стаж работы его семьи на воде более 150 лет. Сын Александр уже 22 года капитан. Сейчас плавает на четырехпалубном теплоходе «Дмитрий Фурманов». И внук его Дима, сын Александра тоже на родной реке работает рулевым. Как тут не вспомнить отца, ходившего до глубокой старости шкипером и лоцманом еще при царе и про его жену, работавшую вместе с ним, родившую Василия во время грузового рейса. Вот и не верь после этого приметам. Однажды только герой нашего портрета упомянул о своей награде - Ордене Красной звезды. Но ведь были еще Ордена Отечественной войны второй и первой степеней, медали «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией». Были и трудовые награды: «Орден Трудового Красного знамени», Медаль «Ветеран труда». Он «Отличник речного флота», «Почетный работник речного флота СССР», «Почетный работник транспорта России».
Лукавит немного Василий Тихонович. Глаза искрятся смешинками доброй иронии и оптимизма. В свои 89 лет он обладает хорошей памятью на даты, номера войсковых частей. Комментирует свой рассказ документами. Разговаривая со мной, успевает что - то ласковое сказать своей жене, потерявшей память около двух лет назад. Принимает в гости друга. Резонирует по поводу прибавки к пенсии: «Если Путин сказал - значит будет. Я ему верю».

Сергей Перескоков
фото из семейного архива - 1946 год